Чарли Чаплину — 127 !
Буквально несколько дней назад, гениальный символ немого кино, накрепко связанный с ним всеми фибрами, отметил бы такую почтенную дату. Возможно, с тортиками, кучей свечей, родственниками в несколько поколений, едва поместившимися бы на общем семейном фото и невероятными музыкальными номерами… Или же — в полном забвении?…
Каков был сэр Чарлз Спенсер Чаплин, создавший и прославивший себя в образе комика, легко узнаваемого, всегда вызывающего улыбку и живой смех в момент просмотра любой его кинокартины в реальной жизни? Весельчак? Или же наоборот, — смех только на публике? Почему он оставил такой след в мировой культуре, повлиял на множество талантливых людей, сделал кино таким популярным? Просто посмотрим на Чарли сквозь его почерк…
автограф 1915 г.
Чарльз в этом возрасте начинает приобретать известность, но его творческий образ еще незакончен, формируется. В почерке видна живость молодого юноши в максимуме сил, дерзость, противоречивость, желание бросить вызов окружению, доказать всем свое место под солнцем — рельефные сгруппированные нажимы, перечеркнутые буквы поперечным штрихом от «t» весьма характерны. Заметны признаки неуверенности в дрожащем начальном штрихе «С» в «Charls», прижимистости и привычке ограничивать расходы в ряде согласных букв. Это вполне объяснимо, учитывая годы юности актера, проведенные в постоянной попытке выбиться в лучшую жизнь, что потом найдет отражение в его работах «Огни большого города» и ряде других. Но прямолинейное направление строк в общем экспансивном, расширяющемся ключе и финальная короткая и весьма емкая черта под датой уже ясно дают понять твердость выбранной дороги и закалку характера в юности актера.
Вскоре это найдет свой выход в самом узнаваемом образе комика — знаменитом чудаке с усиками, тросточкой и в котелке «бродяжке Чарли» . Чаплин в автобиографии рассказывает об этом так:
— Он очень разносторонен — он и бродяга, и джентльмен, и поэт, и мечтатель, а в общем это одинокое существо, мечтающее о красивой любви и приключениях. Ему хочется, чтобы вы поверили, будто он учёный, или музыкант, или герцог, или игрок в поло. И в то же время он готов подобрать с тротуара окурок или отнять у малыша конфету. И, разумеется, при соответствующих обстоятельствах он способен дать даме пинка в зад, — но только под влиянием сильного гнева.
Идем далее…
автограф 1939 г.
Чарли в самом расцвете карьеры и творческих сил. Даже невооруженным глазом виден запас жизненной энергии. Чарли приходится сдерживать свои порывы, направлять свою фантазию в одно русло, что с успехом ему удается: интересны попеременное изменение угла наклона, незаконченность форм и особо — короткий опускающийся штрих у «t». В целом же почерк выдает мечтательную, очень деятельную, эксцентричную, живую и очень нестандартную персону Чаплина. Ряд точек в «1939» выдает странности актера. Плящущие, недописанные окончания символов, при этом элегантно начертанные, обретающие форму как-будто сами по себе дополняют универсальность таланта комика, говоря о даре импровизации, спонтанности, легкости мыслительных форм, а начальные штрихи первых букв — о признаках стратегии в замыслах. Такой человек всегда знает, какой эффект будет оказывать его воплощенные замыслы на людей, причем именно в почерке Чаплина это происходит легко и спонтанно, без излишних усилий.
Показательно, как это описывает сам Чарльз:
— Я не знал, как мне гримироваться. Моя внешность в роли репортёра мне не нравилась. По пути в костюмерную я мгновенно решил надеть широченные штаны, которые сидели бы на мне мешком, непомерно большие башмаки и котелок, а в руки взять тросточку. Мне хотелось, чтобы в моём костюме всё было противоречиво: мешковатые штаны и слишком узкая визитка, котелок, который был мне маловат, и огромные башмаки. Я не сразу решил, буду ли я старым или молодым, но, вспомнив, что Сеннет счёл меня слишком молодым, наклеил себе маленькие усики, которые, по моему мнению, должны были делать меня старше, не скрывая при этом моей мимики.
Одеваясь, я ещё не думал о том, какой характер должен скрываться за этой внешностью, но как только я был готов, костюм и грим подсказали мне образ. Я его почувствовал, и, когда я вернулся в павильон, мой персонаж уже родился…
А вот рисунок с автографом актера в период Второй Мировой:
автограф 1944 г.
Символы укорачиваются, приобретают легкую небрежность, почерк становится более плавным, волнистым, но хвосты строчных букв укорочены, как бы подрезаны. Чарли уже не нужно доказывать свое место под солнцем, и в то же время это период гонений актера в США властями из-за его прокоммунистических взглядов, — спецслужбы всячески стараются «подрезать» великому актеру крылья и выдворить из страны, что впоследствии им и удается сделать.
В рисунке приметна тщательность штрихов, с виду небрежно наставленных, но собранных в группы, композицию, и именно по этой причине рисунок выглядит столь тщательным. Мастерство Чарльза уже отточено и доведено до автоматизма, его работа дается ему легко и изящно, и это и есть признак мастерства.
Есть еще одна любопытная особенность в почерке актера. Если внимательно присмотреться, видно, что некоторые буквы — «h» в «Charls», «i» в «Chaplin» имеют как бы обратный ход. А общее направление штрихов в рисунке сделано справа налево. Это вполне объяснимо) Дело в том, что Чарли Чаплин был переученным левшой. Писал он всегда правой рукой, но рисунки и наброски делал исключительно левой.
И, конечно же, рисунок актера с автографом в пожилом возрасте:
рисунок и автограф 1966 г.
Скетч и почерк великого комика здесь говорят сами за себя. Иронично-усталый и мудрый взгляд на рисунке, опускающиеся строки, ослабление нажима в завершающих словах показывают усталость много пережившего человека, измотавшего свой пыл в большой борьбе с превратностями судьбы и самим собой. Но твердость руки, особенно в первых, витальных символах имени, уверенное направление строк и оригинальное начертание скетча под углом к почерку по-прежнему показывают несокрушимую волю и талант человека, сумевшего сделать себя с нуля, поменявшего привычный уклад вещей в культуре и умах миллионов.
